Фото: Дмитрий Чистопрудов
Каждый вторник, среду и четверг в здание суда на юго-западе Москвы заходят девять человек, скованные наручниками. К ним присоединяются еще трое, находящиеся на свободе под домашним арестом или под залогом, несколько вооруженных полицейских, два десятка адвокатов и раздраженный, усталый судья. Это – крупнейшее из судебных заседаний по делу узников Болотной, то есть, 28 человек, арестованных на митинге 6 мая 2012 года на Болотной площади, сообщает корреспондент The Guardian Шон Уокер.
Эти аресты были предупреждением о том, что Путин, в очередной раз ставший президентом России, не потерпит массовых протестов, что предшествовали его избранию. Эти аресты взывали тревогу, так как были абсолютно произвольными, утверждает журналист. Они стали сигналом для молодых москвичей, вооруженных iPad, что и они, выйдя на протест, могли пойти под суд.
Арестованным по «Болотному делу» вменяют в вину оказание сопротивления или даже насилие в отношении сотрудников правоохранительных органов. Несмотря на то, что на митинге были единичные случаи насилия, доказательств причастности подсудимых к ним почти нет. Суду приходится полагаться лишь на свидетельства пострадавших полицейских, которые помнят очень мало.
У стороны обвинения есть сотни свидетелей, по большей части, полицейских. Допросы первых 40 заняли несколько месяцев, так как у адвокатов было много вопросов, две трети которых не заносились в протокол заседания. Такими темпами, по словам адвоката Сергея Бадамшина, рассмотрение дела затянется на два года.
Многих из участников процесса уже более года содержат в следственных изоляторах. 29-летнюю Марию Баронову отпустили под подписку о невыезде. Она считает, что отсутствие интереса к процессу со стороны тех, кто когда-то входил в протестное движение, доказывает, что волна антипутинских настроений сошла на нет. «Все кончено. Мы проиграли. Надежды нет. Можно попытаться помочь людям избежать тюрьмы. Можно вернуться к своей работе и попытаться забыть обо всем этом. Но факт остается фактом: мы проиграли, тут уже ничего не изменишь», — цитирует The Guardian слова Бароновой.
«Ощущение того, что участвовать в протестах круто и забавно, конечно же, прошло, — считает Мария Липман из Московского центра Карнеги. Она считает, что именно аресты на Болотной площади нанесли сокрушительный удар по протестному движению.
Впрочем, память о протестах все еще жива в Кремле. Именно поэтому политика Путина сейчас стала резко консервативной. По словам Липман, «Путин отошел от своего обещания быть лидером всех россиян. Сейчас он – лидер пропутинских россиян. Тем временем растет число «плохих» и «непатриотичных» россиян, будь то либералы, геи или богохульники».
Путин позиционирует Россию как последний бастион традиционных ценностей в Европе. Госдума приняла закон, запрещающий пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, а государственные телеканалы нагнетают истерию в отношении США, пишет The Guardian.
Впрочем, несмотря на подавление оппозиции, власть пошла на некоторые уступки в отношении столичного среднего класса, ориентированного на протесты. При мэре Сергее Собянине, отмечает журналист, жизнь москвичей стала более приемлемой. Были перестроены парки, появились новые кафе, рестораны и пешеходные зоны. С каждым днем Москва становится все более приятным местом для жизни – причем не только для олигархов, но и для среднего класса.
«Главный парадокс сегодняшний жизни в Москве в том, что здесь можно вести вполне лондонский или нью-йоркский образ жизни. Если найти эти точки на карте, соединить их и никогда не сходить с этих маршрутов, жизнь покажется весьма удобной. Пока вы не начнете общаться с государством любым способом в любом его проявлении», — утверждает главный редактор журнала GQ Россия Михаил Идов.
Перед Путиным стоит классическая дилемма «мягкого автократа»: должен ли он разрешить и взять под свой контроль либерализацию, рискуя тем, что может этот контроль потерять, или должен ли он принять жесткие меры? Ведь именно обеспеченные москвичи составили ядро протестного движения, которое так неожиданно появилось почти два года назад.
Именно благодаря «Болотному делу», несмотря на весь его абсурд, протесты не становятся слишком громкими. По словам Марии Бароновой, логика этого процесса настолько обескураживает, что она себя чувствует персонажем произведений Франца Кафки.
«Это похоже на «Замок» Кафки. Нет смысла говорить с Замком, пытаться войти с ним в контакт. Он лишь толкает тебя к безумию. Весь процесс создан для того, чтобы свести человека с ума. И это более пугающая перспектива, чем тюремный срок».
Оригинал статьи. Shaun Walker in Moscow. The Guardian.